Дневник, 2005 год [январь-сентябрь] - Сергей Есин

К четырем часам вернулся в институт. Сколько же ежедневно появляется бумаг, которые надо просмотреть и подписать!

В конце дня произошел такой инцидент. Еще утром я разговаривал с Мальгиным, и он спросил меня, пойду ли я сегодня на юбилей "Нового мира". Несколько стыдясь, что я такой средний писатель и такой ничтожный автор "Нового мира", которого можно было забыть, я ответил, что не пойду, что пригласительного билета не получал. Что же повлияло на коллектив и администрацию журнала, редактор которого именно по моему приглашению работает у нас в институте? Ой, как хочется остаться на новый срок и навести теперь уже настоящий и воистину революционный порядок!

Что-то повлияло, но пригласительный билет прибыл в институт за сорок минут до начала торжественного вечера, который должны был состояться совсем не рядом, где-нибудь в Доме литераторов или в кинотеатре "Россия", а на Таганке, в солженицынском центре. Прибыло даже два билета: еще и Е.Ю.Сидорову. Я ему прозвонил, он в Барвихе, налету понял ситуацию и, так же как и я, счел себя если не оскорбленным, то уязвленным. Билеты нам скинули, как на рынке, в конце дня, продают уже несвежие овощи по сниженным ценам. В институт после шести заглянул Леня Колпаков, долго разговаривали с ним о театре и о жизни.

Домой приехал в девятом часу. Без меня звонил О.П. Табаков.

С огромным счетом Андрею Дементьеву в "дуэли" у Соловьева проиграл Жириновский, любимец Кремля. Андрей защищал пенсионеров. Теперь я уже могу его понять: видимо, после поездки в Израиль, когда ничего значительного и ожидаемого в его судьбе не свершилось и он сам оказался полунищим пенсионером, в тот момент, когда многие его знакомые и люди, которых он поддерживал и продолжает поддерживать, разбогатели и переплыли в другой класс общества, а он остался на берегу, на песчаном пляже, наш Андрюша огляделся, вот тут-то и пришлось менять взгляд на жизнь. Двадцать лет назад он, знаменитый поэт-песенник, принадлежал к элите советского общества, а ныне существует лишь как сфера обслуживания.

21 января, пятница. Еще вчера вечером твердо решил, что в институт сегодня не поеду. Завтра, в субботу, мне надо идти на запись передачи с В.И.Пьявко, но вчера и позавчера, в связи ли с погодой — на солнце бушуют магнитные бури и возмущения — или просто простудился, я чувствовал себя очень плохо, а когда у меня кашель и мокрота отходит кусками, я начинаю паниковать и думать об э т о м. Твердо решил отправиться на дачу, чуть отсидеться в тишине, продышаться чистым воздухом. Поездка одному в машине, когда радио не работает, когда голова свободна, когда впереди расстилается хотя бы краешек свободы, действует на меня благотворно.

Утром, еще до отъезда, включил телевизор. Опять разговор о пенсиях, о льготах. Как же обеспокоены власти происходящим! В связи с выступлением пенсионеров у нас даже появилось, как говорят, гражданское общество. Насчет последнего не знаю. Гражданственность в русском обществе, терпеливом и тихом, всегда развивается под влиянием реакции властей, положительной или отрицательной, не важно. Но если власти проявляют к требованиям народа равнодушие, то жизнь для его обидчиков начинает идти по принципу "брань на вороту не виснет". Тогда гражданственность на время уходит в подполье, а потом… По крайней мере сейчас, глаза у тех, у кого они еще были прикрыты, открылись. Но я не об этом.

Утром же выступал по телевидению доктор наук экономист Михаил Делягин, обычный паренек с простеньким русским маловыразительным лицом, и сделал совершенно убийственный анализ происходящего. Ему задали вопрос об авторах этой реформы. Он, естественно, назвал как основных исполнителей Кудрина и Зурабова, но все же назвал и главное — идеологию и ее выразителя, Путина. Публично в такой жесткой форме сделал это Делягин первым. Браво!

22 января, суббота. Почувствовал потребность перейти на режим, который был свойствен мне лет 15–20 назад. Тогда я каждые выходные отлеживался, чтобы суметь проработать следующую неделю. Но сейчас на даче отлежаться два дня не удалось. Как я уже говорил, нужно было возвращаться в Москву, чтобы участвовать в передаче Владислава Ивановича Пьявко. Он на меня рассчитывал, и я не мог его подвести. Вечером, в 8 часов, у него в мейерхольдовском центре назначена съемка в программе "Линия жизни".

По дороге, на сотовый, позвонил Олег Табаков. Он звонил уже в течение нескольких дней, но мы всё не могли связаться. Он человек точный, ясный, а В.С. говорит, что он еще и "машина". Это очень хорошо сказано. Да, он — человек-учреждение, но при этом учреждение творческое. Я давно заметил, что целый ряд людей творческих занят не только тем, чтобы сидеть за столом, как многие себе этот творческий процесс представляют, читать книжки, лениво что-либо пописывать, одним словом — вести жизнь художественного интеллигента. Этот сорт людей почему-то начинает еще чем-то руководить, директорствовать, пускается в коммерческие предприятия (я-то не касаюсь этого, я тут бездарен, ну, может, не бездарен, но мне это не интересно). И так было всегда: Некрасов руководил журналом и собственным винокуренным заводом; Пушкин издавал и редактировал журнал и газету; выпускал журнал писателей Достоевский, учительствовал Гоголь, преподавал у великих князей Чайковский. Творчество — это все-таки акт, ограниченный временем, и, совершив его, душа отдыхает, накапливая новые силы и впечатления. Но творческие люди — натуры деятельные, вот и начинают придумывать, к чему бы еще приложить свои силы. Таков, собственно говоря, и Олег Табаков — был директором "Современника", занимался этим все молодые годы, потом пробивал "Табакерку", ходил по начальству, искал денег, перестраивал. Теперь пришел во МХАТ, театр у него не пустой, спектакли идут разные по своему характеру, среди них есть очень неплохие, даже значительные. А попутно он все время работает сам. В общем, Олег звонил, чтобы как обязательный человек поблагодарить за посланное мною письмо. Сказал, что мне перешлют репертуар "Табакерки", просил посмотреть несколько спектаклей. Честно говоря, театр и культурная деятельность увлекают меня больше, нежели деятельность чисто в области литературы. Я люблю работать сам, люблю читать чужие работы, но вести литературную дружбу, литературные беседы — это слишком тяжело. Вот такие раздумья возникли у меня во время телефонного разговора с Олегом Табаковым. Дорога была довольно пустая, мы хорошо поговорили, у меня осталось от этого теплое чувство.

"Линия жизни" — это та передача, на которую я давно уже обратил внимание, еще когда там выступал Г.Я.Бакланов. Я думал, что это некий эксклюзив, подогнанный специально под него, но оказалось, передача цикловая.